С развитием хозяйства происходили изменения в социальных отношениях адыгов. В рассматриваемое время среди адыгов господствовали раннефеодальные отношения, характеризовавшиеся наличием господствующих и эксплуатируемых классов - сословий. Господствующий класс, представленный различными категориями феодально-зависимых дворян, составлял менее 4 проц. всего населения. На высшей ступени его у т. н. "аристократических племен" находились пши (князья): Болотоковы (у темиргоевцев), Хаджимуковы (у бжедугов), Кануковы (у бесленеевцев), Богорсуковы (у махошевцев) и т. д.

К, концу XVIII века достаточно четко характеризуется социальный смысл пши. "Наименование пши (князь),- писал Хан-Гирей,- произошло от слова "Нахипш" или "выше", который на черкесском языке употребляется обыкновенно для означения высшей степени достоинства. Естественно, что люди, повиновавшиеся, почитали тех, от которых были в зависимости выше себя достоинствами, а потому это название присвоилось классу, облеченному верховною властью"^[8].

Как свидетельствуют адаты адыгов, пши имели исключительно большие права и привилегии. "Князь (пши) считается,- писалось в адатах,- главою своего народа (чиле), начальником его вооруженных сил. Народ обязан уважать его как высшего по происхождению, как старшего среди владетельных дворян"^[9]. Народ беспрекословно подчинялся во всем пши, служил в его дружине, платил ему известной повинностью. За это пши был обязан защищать своих подвластных, предохранять их, так сказать, "от чужеплеменного насилия и внутреннего беспорядка"^[10], сохранять целостность его при любых обстоятельствах.

Социально-экономические привилегии обеспечивали пши и господствующую политическую власть. Пши со своим уделом, населенным зависимыми от него орками и крестьянами различных степеней и категорий, играл во второй половине XVIII века важнейшую роль в жизни адыгских народов Закубанья. Используя свое право наделять подвластных "орктыном" ("дворянский дар"), куда входили земля, верховой конь, огнестрельное и холодное оружие, а также другие дорогие вещи, пши комплектовал, а затем и обновлял придворный персонал, а также военную дружину, опираясь на которых он и поддерживал свое господство.

Характеризуя подобные действия адыгских пши, Хан-Гирей писал: "Подобные отношения господствующих лиц с частью повинующихся неминуемо должны были последним доставить владычество над большею частью подвластных первым, каковое преимущественно и произвели второй класс, который, завися от князей же, служил им на таких условиях, на коих основаны были их преимущества,- служба такого рода произвела звание дворянина (орка), на черкесском языке означающее в благородном смысле "служитель"^[11].

На высшей ступени сословия орков находились тлекотлеши (первостепенные дворяне), к которым у "аристократических племен" примыкали диженуго ("позолоченное серебро"). У "демократических племен" (шапсуги, абадзехи и натухаевцы), у коих вообще отсутствовали или же в рассматриваемое время уже не были пши, на высшей ступени феодальной лестницы стояли тлекотлеши, которые "почти равнялись в правах своих с князьями" "аристократических племен"^[12]. Таковыми были: у шапсугов - Абатовы, Шеретлуковы; у абадзехов - Едыговы, Коблевы и др., у натухаевцев - Супако, Керзеки и др., у убыхов - Берзеки, Зейсы и др.

Тлекотлеш аристократического племени - владетель своего аула (орк куадж) - "повинуется князю, ходит с ним на войну или посылает своих воинов, но кроме уважения к особе князя он не имеет никаких обязанностей" перед ним^[13]. Из своей среды тлекотлеши избирали "кодзе" ("гуадзэ") в княжеский совет ("Валий") и в судьи присяжных ("тхьарыӀохас"), которые помогали пши управлять своими уделами. Но среди них были и такие, которые зачастую ограничивали власть самих князей"^[14].

Следующую категорию сословия орков у "аристократических племен" составляли пши-орки и беслен-орки (второстепенные дворяне), находившиеся на службе у пши; у "демократических племен" орки (дворяне второй степени), которые подчинялись тлекотлешам. О происхождении второстепенных дворян "аристократических племен" Хан-Гирей писал: "Князья, видя силу первостепенных дворян, покровительствовавших им тогда только, когда собственные их выгоды того требовали, водворили у себя/дворян второго разряда, дабы тем заменяя услуге первых, оградить себя силою нового класса"^[15]. Они поддерживали порядок в княжеских имениях, носили княжеское знамя на войне, доводили до народных масс о распоряжениях пши и следили за их выполнением.

За второстепенными дворянами шли орки-шаутлугусы (дворяне третьей степени). "Сей разряд",- говорил Хан-Гирей,- составляют те дворяне, которые, живя в деревнях владельцев, исправляют у них службу на известных маловажных условиях... К ним можно причислить и дворян, возводимых феодалами в достоинство мелкого дворянства, а равно и дворян, по бедности своей подчинивших себя другим дворянам и называемых обычно "дворянин дворянина"^[16]. Это сословие пополнялось за счет как свободных, так отчасти и зависимых сословий. Получив от феодалов "орк-тын" за примерную службу, они поселялись близ тлекотлешей и несли в их пользу военную службу.

На низшей ступени феодальной лестницы находились пшекеу (пщы-чэу - княжеская ограда, младший дружинник пши), встречавшиеся, главным образом, у "аристократических племен". Сословие это образовалось и пополнилось из крестьян-общинников и байколов (телохранители пши). Они постоянно служили в княжеской дружине, следили за порядком в имениях пши, за что в свою очередь они пользовались защитой последних.

К господствующей знати адыгов принадлежали также хануко (султаны, выходцы из Крыма), которые пользовались среди адыгов почетом, но не обладали в полной мере экономическими и политическими правами; служители ислама (эфенди, муллы и муэдзины), поддерживающие пши и орков в укреплении их владычества "над умами народа"^[17].

Трудовые массы адыгов (около 95 проц. населения) были представлены различными категориями крестьянства. "Господствующий класс в Черкесии,- писал Хан-Гирей, имея в виду их происхождение,- почитая... земледельческие работы постыдными для своего сана, в древние времена предоставлял наемным людям, но не мог всегда удовлетворять свои нужды в домашних услугах, нанимая вольных, что и должно было произвести особенный класс людей, предназначенных для домашних работ"^[18].

На низшей ступени крестьянства находились унауты (рабы), происходившие главным образом из пленных крестьян, из наказанных феодалами за различные проступки крестьян. Они являлись полной собственностью владельца, несли в пользу его "повинности натурой", жили "вместе с ним", исполняли "его домашние распоряжения", работали и смотрели "за всем его хозяйством", находились "в услужении при нем и его семействе"^[19].

Личность унаутов никем не защищалась. Владелец имел право поступить с ними так, как ему хотелось, и не нес за это никаких наказаний. Они нужны были ему не только для эксплуатации, но и для продажи на невольничьих рынках Ближнего Востока. "Мы не способны служить и не можем жить на земле без этих невольников"^[20],- говорили адыгские феодалы.

Несмотря на наличие рабского труда, основной производительной силой среди адыгов во второй половине XVIII века выступали феодально-зависимые крестьяне. Основную массу эксплуатируемой части его составляли пшитли (крепостные), которые произошли от пленных, унаутов и общинников. Как и унауты, пшитли являлись полной собственностью феодалов, но в отличие от них они имели свое имущество, вели свое хозяйство, обладали некоторыми правами на обзаведение своей семьей.

Пшитлю принадлежало право "постоянного пользования имуществом" (землей, орудиями труда) феодала, право же собственности на них - владельцу, а право распоряжения ими зависело "от взаимного их согласия"^[21]. В пользу феодалов они выполняли барщину и платили оброк - самые тяжелые и обременительные для них. В результате на долю пшитлей приходилось гораздо меньше половины того, что производили они. Если к этому добавить, что пшитли платили в пользу духовенства 1/10 мерку хлеба, меда, яиц и луковиц, 1 голову от 60 голов скота и лошадей, от 100 овец и т. д., становилось очевидным их тяжелое положение.

По адатам пшитль мог выкупиться, но если это и случалось, ему все же не удавалось избавиться от феодальной зависимости. Иногда владельцы предоставляли свободу пшитлю "за особое усердие и добросовестный труд", но с условием, что он, выучившись арабской грамоте, поминал затем "в молитвах своего благодетеля", следил за его детьми "до их совершеннолетия"^[22], т. е. опять-таки он оставался в зависимом положении.

Третьей категорией зависимого крестьянства являлись оги (Ӏэгу) - переходные от крепостного сословия к классу свободных земледельцев"^[23], образовавшиеся отчасти от пшитлей и тфокотлей, подчинившихся по различным причинам пши или тлекотлешам.

Оги жили отдельно, имели "свою собственность" и пользовались ею "по своему усмотрению"^[24], Они пользовались правом обзавестись своей семьей "наравне со всяким свободным человеком"^[25]. В пользу феодалов они несли "условную повинность"^[26] - отдавали владельцам за пару запряженных в плуг быков - 1 арбу проса, по 6 мешков урожая пшеницы, ячменя и полбы, по 1 голове из 30 штук скота, 10 штук овец и 10 штук пчелосемей. Для владельца оги траву косили 3 дня, собирали сено и перевозили его в имение феодала. При выдаче дочери замуж ог дарил владельцу пару быков и одну корову. Когда женился сын феодала, ог принимал у себя невесту и содержал ее, за что владелец преподносил затем огу ценный подарок^[27].

В отличие от пшитлей, основной рентой которых была отработочная и барщинная, они отбывали продуктовую ренту, что больше соответствовало индивидуальному мелкокрестьянскому способу производства - более высокому уровню развития производительных сил и общественных отношений.

За огами шли азаты (вольноотпущенники), образовавшиеся из тех крепостных, которые выкупили себе свободу, или же были отпущены владельцами по религиозным мотивам (для моления богу о спасении души феодала после смерти его).

Азаты формально были лично свободны, но фактически оставались в зависимости от феодала. Периодически получая землю от владельцев, азаты выполняли продуктовую ренту, но в меньших размерах, чем оги. Однако эта зависимость не означала, что они оказались вторично закрепощенными.

Наличие у азатов известной самостоятельности приближало их к тфокотлям как в экономическом, так и в правовом отношении. Но, несмотря на это, в общественных делах с ними считались не в такой степени, как с тфокотлями, в результате чего они были вынуждены довольствоваться положением духовного служителя.

Основную массу адыгского населения в рассматриваемое время составляли тфокотли (свободные общинники), "сильные своей многочисленностью, могущественные своим производительным трудом"^[28].

Будучи неоднородной массой и составляя переходный класс, тфокотли переживали процесс дифференциации. В то время как незначительная часть их пробивалась в дворянское сословие, подавляющее большинство оставалось источником для пополнения зависимых категорий.

Тфокотли приносили пши и оркам "добровольные, но значительные пожертвования"^[29]. При пахоте, жатве и сенокосе, а иногда и при вывозе леса феодалы использовали "и свободный простой народ"^[30]. Продолжительность работы их на феодала адаты определяли максимум 3 дня в год, но в действительности этот договор нарушался владельцами. "В случае необходимости,- говорится в адатах,- "народ приглашается вновь" ^[31].

При разделе имущества между братьями тфокотль давал "своему владельцу столько волов, сколько дворов или дымов составилось из одного семейства". При выдаче дочери замуж тфокотль отдавал владельцу "пару волов". Феодал штрафовал тфокотля, если он не уплатил установленные адатами взносы - например, на охоте добыл оленя и не принес владельцу известную часть мяса (бгэ) и проч."^[32] Тфокотли несли воинскую повинность, составляя основной контингент княжеского войска.

Из данной характеристики социальных отношений видно, что во второй половине XVIII века в адыгском обществе наблюдалась сложная структура социально-классовых отношений, отличавшаяся наличием эксплуататорских и эксплуатируемых классов - слоев. Это соответствовало господствовавшим тогда среди адыгов раннефеодальным отношениям.